Владимир Коваленко

Владимир Коваленко

Живёт в Санкт-Петербурге

Студент Санкт-Петербургского государственного университета

Рекомендован к участию в финальных семинарах "Осиянного слова" на III фестивале 2013 года и IV фестивале 2014 года

Сведения об участнике приведены на октябрь 2014 года

Одиночество

Когда обрастешь памятью как лишайником,
И сквозняк покажется морским ветром,
Когда вся жизнь - от постели до чайника -
Втиснута в сорок квадратных метров,
Ты будешь злиться, ломая пальцы,
И окружающих винить упрямо -
Ты будешь как заброшенная станция,
Проклинающая ушедшие составы.
Но злоба спрячется под желтыми газетами,
И ты, недавно такой неприступный,
Начнешь вглядываться в зеркало
И думать о своих поступках.
Засуетятся мысли робкие -
Поставь где надо восклицания!
Тебя ударит током
и
На шею прыгнет осознание
Твоей вины. Родной и близкой,
Прощупанной с предельной точностью,
Объемом в скромную записку:
«В тебе причина одиночества»

Воскресное утро. Дождь

Утро встречает тяжелым дождем.
Я аккуратно убрал занавеску,
А за ней оказались еще
Занавески другие, небесные.
Оказались тучи, витые,
Облизывающие кресты куполов.
В квартиру
эхом Византии
Врывается звон колоколов.
Раскаты грома в ртутной дали.
Меня пробирает легкая дрожь.
Начало заутреней,
Запах мокрой земли.
Воскресное утро.
Дождь.

***

День был хмурый, как старый гроб.
Сквозь городское, людское действо
Она, лавиной снежной, идет,
Прекрасная,
                    как шпиль Адмиралтейства.
Своей походкой, по-женски львиной
Бульвар опрокидывает вверх дном.
Зачем такой молодой и красивой
Руку отягощать кольцом?
Зачем союз, в итоге, невечный
С тем, кто не по своей вине
Будет радоваться каждой встрече,
Как гробовщик объявленной войне.
Который будет хваткой мертвецкой
Держать.
              И хранить от пестрых невзгод,
Как горстку земли в Венеции
Хранит заботливый садовод.
В союзе с одним
                           никакого смысла,
Когда обладатели мужской души
Готовы охотно расстаться с жизнью
За брошку с ее туфли.

Она власти своей над мужчиной
К счастью,
                 не понимает еще.
Зачем такой молодой и красивой
Руку отягощать кольцом?

***

Сколько голосов посаженых
В скрежещущей унылости
                                          серой,
Сколько кашля страждущих,
Слышали
                больничные стены?

У врачей последний аргумент -
Избавить от мук
                         страшных.
Стены знают,
                     как умирает пациент:
Молитва обрывается.

Новые больные.
Кашель.

***

Небо заштриховано мелом
Красный флаг над бараком -
Хмурое утро расстрела,
Хмурятся злобно солдаты.

Глядит арестант упрямо -
Запястья в объятьях веревки.
Сзади холодная яма,
А перед лицом винтовки.

Мир на части расползшийся:
Мне никуда не уйти.
С предательской дрожью в голосе
Солдатам командую: «Пли!».

***

Она кривляется перед зеркалом,
Корчит рожи по-глупому мило.
Отец в гости уехал,
Что заняться - одна в квартире?

Друзья в кино купили билет,
Домой звал Егорка
Она в раздумьях - ей
                     семнадцать лет,
Только болит живот
                            после аборта.

***

однажды
война вылезет за предел монитора
и захочет полакомиться человечиной.
ты будешь смотреть на нее удивленно,
а она обнимет тебя за плечи
и поведет через слезы и голод,
через казарму
и выжженный солнцем дорожный тракт
на поле,
где опускается молот,
на головы таких как и ты -
солдат.
где холодную землю целуют снаряды
так неуверенно,
по-юношески грубо,
где траншеи превращаются в лунный кратер,
а убеждения в бесформенную груду.

каждому павшему - личный камень.
зато, о горниле боев
выжившим щедро
на память
выдадут
золотых орденов.

Ты выжил!
Живи!

помни лица друзей
и выжженный солнцем дорожный тракт,
носи на себе
чугунные взгляды
тех матерей,
чьи сыновья не вернулись
назад.

***

В грязной больничной палате
Не спится.
Старая женщина орудует спицами,
Закутавшись в потертый халатик.
На свитер не хватит шерсти,
И в добавок ноет колено,
Самой не покинуть больничные стены,
И что остается? Ожидание смерти?
А сын не заехал ни разу,
Внуки даже не позвонили -
На день рожденья прислали лилии,
Вон они, засохшие, в вазе.
Старая женщина орудует спицами,
Закутавшись в потертый халатик.
В грязной больничной палате
Не спится.

Смоленская зарисовка

Июнь сгреб в охапку кусты сирени
И что-то пел на уличном паласе,
А ночь, положив фетровую шляпку на колени
Пила кагор на моей террасе.

Днепр раскинул косматую гриву,
А в небе, цепляясь за кончики антенн-жердин,
Так убаюкивающие мило
Дождя качался балдахин.

***

Рухнул в канаву
прожитый день.
На улице,
залитой искусственным светом,
Электрическое солнце
надели на жердь,
А небо плевалось снегом.
В спальне пахло
духами и водкой
Плавали колечки
сигаретного дыма,
Она,
поджав длинные ноги
в колготках
Играла на пианино.
Я честно слушал,
почти засыпая,
А музыка лилась
красиво,
Как много раз
в этой спальне.

Только сегодня она села за пианино.

Copyright © 2014 Владимир Коваленко
Стихи публикуются в авторской редакции